Борис Гребенщиков, мой суфийский учитель.

Оригинал взят у ihavesage в Борис Гребенщиков, мой суфийский учитель.

Я не вырос на молитве "Отче Наш" или на Гайа Мантре. О них я узнал гораздо позже, после того, как наполнился до краев музыкой и текстами, глубоко засевшими в душе. И поэтому, сколько бы тысяч раз я ни повторял суфийский зикр la ilaha illallah (нет иных богов, кроме Бога) сердце скорее отзываетcя на слова БГ: "Я не знаю, в кого ты стреляешь, кроме Бога здесь никого нет".

Так и есть. БГ стал для меня суфийским учителем, подобно Руми, Хайяму, Низами. С той лишь разницей, что слова просветленных персов надо перевести через язык, культуру и века, а БГ ранит сердце своими зикрами напрямую. Его рукой пишет тот же Автор, что и рукой Хайяма, Руми, Низами.

БГ для меня в первую очередь поэт, он и сам говорит, что пишет стихи и читает их под музыку. Вернее, пишет всегда один и тот же стих. Руми сказал, что открывать рот для слова есть смысл только, если это слово прославления Творца. Или это сказал БГ?

( Read more... )

ВОЗВРАЩЕНИЕ К КОРНЮ

         Дойдя до пределов пустот,

         Сосредоточусь в недвижности и покое.

         Здесь сотворяются купно мириады вещей,

         И я наблюдаю за их возвращением.

         Вот вещи роятся --

         И каждая снова вернется к своим корням.

         Возвращение к корню -- это успокоение,

         В успокоении -- обретение новой судьбы,

         В обретении новой судьбы (проявляется) вечность,

         В познании вечного -- просветление.

         Не познавшие вечного,

         В ослепленьи творят злодеяния,

         Познавший же вечное, вмещает его в себя.

         Вместивший его -- уже не своекорыстен,

         Не своекорыстный -- это Владыка,

         Владыка -- есть Небо,

         Небо -- есть Путь,

         А Путь долговечен.

         Пусть тело исчезнет -- ты не погибнешь!

Дао Дэ Цзин, чжан 16, пер. И. С. Лисевича

Дойди в пустоте до предела.

Блюди покой со всем тщанием.

Все вещи в мире возникают совместно,

Я так прозреваю их возврат.

Вещи являются без порядка, без счета,

И каждая возвращается к своему корню.

Возвращение к корню — это покой,

Покой — это возвращение к судьбе.

Возвращение к судьбе — это постоянство,

Знание постоянства — это просветленность,

А не знать постоянства — значит слепотой навлечь беду.

Кто знает постоянство, тот все вместит в себя;

Кто все вместит в себя, тот беспристрастен.

Кто беспристрастен, тот царствен,

Кто царствен, тот подобен Небу.

Кто подобен Небу, тот претворяет Путь.

Кто претворяет Путь,

Тот пребудет долго

И до конца дней избегнет вреда.

Дао Дэ Цзин, чжан 16, пер. В. В. Малявина

На фото - река Ли в Китае

«...Нет ни смерти, ни жизни, ибо и то, и другое — иллюзия...»

Разумность осознанного существования может быть доказана только на основе изначальной — ныне эзотерической — философии. А согласно последней, «нет ни смерти, ни жизни, ибо и то, и другое — иллюзия; единственная реальность — это бытие (или существование)». Этот парадокс повторил тысячелетия спустя один из величайших из всех когда-либо живших физиологов. «Жизнь — это смерть», — сказал Клод Бернар. Организм живет благодаря тому, что отдельные его части постоянно отмирают. И в основе учения о выживании наиболее приспособленного, безусловно, лежит именно этот трюизм. Жизнь вышестоящего целого требует смерти нижестоящего, зависит от смерти составляющих его и подчиненных ему частей. И коль скоро жизнь — это смерть, то смерть — это жизнь, ибо весь великий цикл жизней составляет единое существование, наихудшим из этапов которого является наша планета.

Тот, кто знает, поймет, о чем идет речь. Ибо рано или поздно для каждого существа наступает заря, когда Знание освобождает его из плена иллюзии и невежества; и тогда прозревший с полным пониманием и предельной убежденностью сможет заявить в лицо Махамайе:

"Разрушен дом твой и расколота опора его!

Создала его иллюзия.

Невредимым выхожу оттуда, чтобы обрести освобождение".

Из статьи Е.П. Блаватской, " Происхождение зла"

Но кто запретит жаворонку петь?

"Народ Орфалеса, ты можешь заглушить барабан и ослабить струны лиры, но кто запретит жаворонку петь?"

О ЗАКОНАХ

 Потом спросил законовед:

 - Что скажешь ты о наших Законах, учитель?

 И он ответил:

- Вы  охотно  устанавливаете законы,

 Но еще охотнее преступаете их.

 Как дети,   играющие   на  берегу  океана, которые любят строить башни из песка,  а потом, смеясь, разрушают их.

 Но пока вы строите свои  башни  из  песка, океан вновь приносит песок на берег,

 И когда вы разрушаете  их,  океан  смеется вместе с вами.

 Истинно, океан  всегда  смеется  вместе  с невинными.

 Но что сказать о тех,  для кого жизнь — не океан,  и законы, созданные человеком, не башни из песка,

 Для кого  жизнь - скала,  а закон — резец, коим они обращают ее в свое подобие?

 Что сказать  о  хромом,  который ненавидит плясунов?

 Что сказать  о  быке,  который  любит свое ярмо и считает лесного лося и оленя  бездомными скитальцами?

 Что сказать  о  старой  змее,  которая  не может  сменить  кожу  и называет всех остальных голыми и бесстыжими?

 И о  том,  кто  рано приходит на свадебный пир и,  пресытившись,  уходит,  говоря, что все пиры  отвратительны  и  все пирующие преступают закон?

 - Что мне сказать о них,  кроме того,  что они тоже стоят под лучами солнца,  но спиной  к нему?

 - Они видят лишь свои тени,  и эти тени  - законы для них.

 Что для них солнце,  как не источник тени?

 И что  значит  признавать  законы,  как не склоняться и следовать за тенями на земле?

 Но вы,   идущие  навстречу  солнцу,  какие образы,  начертанные на земле,  могут  удержать вас?

 Вы, странствующие с ветром,  какой  флюгер укажет вам путь?

 Какой человеческий закон свяжет вас,  если вы  сбросите  свое  ярмо,  но  не  перед дверью тюрьмы человека?

 Каких законов  вы  убоитесь,  если  будете плясать,   не  наталкиваясь  на  железные  цепи человека?

 И кто   приведет   вас  на  суд,  если  вы сбросите с себя одежды,  но не оставите  их  на пути человека?

 Народ Орфалеса,    ты   можешь   заглушить барабан и ослабить струны лиры, но кто запретит жаворонку петь?

Джебран Халиль Джебран, "Пророк".