Г. С. Померанц о матерном слове

[deilf]

«Потерять себя можно было по-разному. Одним из путей искажения личности была матерщина. Не в среде, где к ней привыкали с детства, а у художника, поэта, артиста. Советский разведчик, попавший в руки к японцам, непрерывно матерился, чтобы выдержать пытку. Ольга Берггольц материлась, чтобы вынести советскую власть. С течением времени это стало модой. Но вот вопрос: не застревает ли в душе привычка к черному слову? В народных вариантах «Хождения Богородицы по мукам» есть такой духовный стих: Христос-Вседержитель дает матери невод и разрешает выловить из ада грешников, ни разу не выругавшихся черным словом. Федор Абрамов передает эту традицию устами старовера, который говорит комсомольцам о тройном кощунстве черного слова: о грехе против родной матери, Богоматери и матери-сырой земли.

От черного слова остается след, подобный въевшейся грязи. Брань помогает в схватке, мобилизует какие-то силы, но это призыв к дьяволу в борьбе с дьяволом, и свой, союзный дьявол укрепляется в уме».

Г.С. Померанц. Дороги духа и зигзаги истории. В два голоса. Верность себе. 

Comments

[emil-sokolskij.livejournal.com]

Позволю себе чуть продолжить тот наш разговор. Г.С. говорил мне о пьянстве как об опьянении чем бы то ни было: вином, матом, разными пороками, бытом, искусством, - при этом различая застолье (при котором не взбранялось "принять", зная свою норму, - что Г.С. и делал) и вообще, условий момента. Так, рассказывая о лагерном следователе, он вспоминал, что тот его старался "взять" матом. "Я с самым невинным видом, раздумчиво повторял грубое слово три раза" (это есть и в автобиографическом "Гадком утёнке", причём приводится полным текстом троекратно произнесённое слово). Как Вы догадываетесь, у Г.С. в контексте его прозы оно звучит удивительно чисто. П.одтверждая известную истину: для чистого всё чисто.