САРКИС, СТАРЫЙ ГРЕЧЕСКИЙ ПАСТУХ, ПРОЗВАННЫЙ БЕЗУМЦЕМ

          ИИСУС и ПАН

Во сне я видел Иисуса и моего бога Пана, вместе сидящими в глубине леса.

Вместе с бегущим рядом с ними ручьём они смеялись над речами друг друга, и смех Иисуса был веселее. И они долго беседовали.

Пан говорил о земле и её тайнах, о своих копытных братьях и рогатых сёстрах, и о снах. Он говорил о корнях и их укрытиях, и о жизненных соках, пробуждающихся и восходящих вверх, и поющих лету.

А Иисус рассказывал о молодых побегах в лесу, о цветах и плодах, о семени, которое принесут они во времена года ещё не наступившие.

Он говорил о птицах в пространстве и об их пении в верхнем мире.

Он рассказывал о белых оленях в пустыне, где Бог присматривает за ними.

И Пан был доволен речами нового Бога, и его ноздри трепетали.

И в том же сне я видел Пана и Иисуса, умолкнувшими и затихшими в безмолвии зелёных теней.

И затем Пан взял свою сирингу и заиграл Иисусу.

Деревья закачались, и задрожали папоротники, и страх объял меня.

И Иисус молвил: «Добрый брат, в твоей сиринге - поляны и скалистые вершины».

Тогда Пан дал сирингу Иисусу и сказал: «Теперь играй ты. Твой черёд».

Иисус ответил: «Слишком много стволов для моих уст. У меня есть вот эта флейта».

И Он взял свою флейту и заиграл.

И я слышал звук дождя в листве, и пение потоков между холмами, и падение снега на вершину горы.

Моему сердцу, когда-то стучавшему вместе с ветром, был снова возвращён его ритм, и все волны моих вчерашних дней вернулись к моему берегу, и опять я был Саркисом-пастухом, и флейта Иисуса стала свирелями бесчисленных пастухов, зовущих бесчисленные стада.

Тогда Пан сказал Иисусу: «Твоя юность роднее тростнику, нежели мои годы. И задолго до этого в моём безмолвии слышал я твою песню и шелест твоего имени.

Прекрасно его звучание; славно будет восходить оно с жизненными соками к ветвям, и славно будет бежать с копытами между холмами.

И оно не чуждо мне, хотя мой отец и не звал меня этим именем. И это твоя флейта напомнила мне о нём.

А теперь, давай вместе сыграем на наших сирингах».

И они играли вместе.

И их музыка обрушилась на небеса и землю, и ужас наполнил всё живое.

Я слышал рёв зверей и голод леса. И я слышал рыдание одиноких, и стенания тех, кто страстно желал, сам не зная чего.

Я слышал вздохи девы о своём возлюбленном, и тяжёлое дыхание невезучего охотника, преследующего свою добычу.

А потом покой наполнил их музыку, и пели вместе небеса и земля.

Всё это я видел в своём сне, и всё это я слышал.

Дж. К. Джебран "Иисус, сын человеческий" 

             © Перевод с англ. Deilf, 2017

          Картина - Arnold Böcklin, Pan im Schilf (1857)