deilf | Entries tagged with джебран халиль джебран

Я был на берегу Галлилейского озера, когда впервые увидел Иисуса, моего Господа и Учителя.

Мой брат Андрей был со мной, и мы закидывали в воды наши сети.

Волны были бурными и высокими, и мы поймали лишь несколько рыбин. И на сердце у нас было тяжело.

Неожиданно Иисус встал возле нас, будто обретя форму в это же самое мгновение, ибо мы не заметили, как Он приблизился.

Он позвал нас по именам, и сказал: «Если вы последуете за мной, я приведу вас к заливу, кишащему рыбой».

И когда я посмотрел на Его лицо, сеть выпала из моих рук, ибо пламя вспыхнуло внутри меня, и я узнал Его.

И брат мой Андрей заговорил и сказал: «Мы знаем все заливы у этих берегов, и также известно нам, что в ветреный день, подобный этому, рыба ищет глубин за пределами наших сетей».

И Иисус отвечал: «Следуйте за мной к берегам большего моря. Я сделаю Вас ловцами человеков. И ваша сеть никогда не будет пустой».

И мы оставили нашу лодку и нашу сеть и последовали за Ним.

Меня самого влекла незримая сила, шествовавшая около Него.

Я шёл рядом с Ним, затаив дыхание и полон удивления, и брат мой Андрей был позади нас, смущённый и изумлённый.

И когда мы шли по песку, я осмелился и спросил Его: «Господин, я и мой брат - мы будем идти по твоим стопам, и куда пойдёшь ты, туда пойдём и мы. Но если бы ты соизволил прийти в наш дом сегодня вечером, мы были бы почтены твоим посещением. Наш дом не велик, и наши потолки не высоки, и ты будешь сидеть за скромной трапезой. Но если ты остановишься в нашей лачуге, она станет для нас дворцом. И если ты соблаговолишь преломить с нами хлеб, нам в твоём присутствии позавидуют князья этой земли».

И Он ответил: «Хорошо, я буду вашим гостем сегодняшним вечером».

И я возрадовался в своём сердце. И мы шли за Ним в тишине, пока не добрались до нашего дома.

И когда мы стояли на пороге, Иисус произнёс: «Мир этому дому и тем, кто обитает в нём».

И тогда Он вошёл, и мы последовали за ним.

Моя жена и мать моей жены, и моя дочь стали перед Ним и с благоговением поклонились Ему, затем преклонили перед Ним колени и поцеловали край Его рукава.

Они были поражены тем, что Он, избранный и возлюбленный, пришёл, чтобы быть нашим гостем, ибо уже видели Его у реки Иордан, когда Иоанн Креститель свидетельствовал о Нём перед народом.

И моя жена и мать моей жены без промедления принялись готовить ужин.

Брат мой Андрей был застенчивым человеком, но его вера в Иисуса была глубже моей.

И моя дочь, которой тогда было только двенадцать лет, стояла подле Него и держала Его за одежды, ибо боялась, что он оставит нас и снова уйдёт в ночь. Она прижалась к Нему, как потерянная овца, которая нашла своего пастыря.

Он сел за накрытый стол и разломил хлеб, и разлил вино, и, обернувшись к нам, сказал: «Друзья мои, окажите мне милость разделить со мной эту пищу, так же как сделал это Отец, даровав её нам».

Он произнёс эти слова, прежде чем коснуться первого кусочка, ибо желал последовать древнему обычаю, согласно которому почётный гость становился хозяином.

И, сидя с Ним вокруг стола, мы чувствовали себя так, как будто присутствовали на пиру у великого Царя.

Моя дочь, Петронела, молодая и необразованная, пристально вглядывалась в Его лицо и следила за движениями Его рук. И я видел пелену слёз в её глазах.

Когда Он встал из-за стола, мы последовали за Ним и сели вокруг Него в увитой виноградом беседке.

И Он говорил нам, и мы слушали, и наши сердца трепетали внутри нас, словно птицы.

Он говорил о втором рождении человека, об открытии небесных врат, и об ангелах, сходящих вниз и приносящих мир и веселие всем людям, и об ангелах, восходящих к престолу и возносящих людские чаяния к Господу Богу.

Затем Он посмотрел в мои глаза и заглянул в глубину моего сердца. И Он сказал: «Я избрал тебя и брата твоего, и вы должны пойти со мной. Вы трудились и вы обременены. Теперь я дам вам отдохновение. Возьмите иго моё и научитесь от меня, ибо в моём сердце мир, и ваши души обретут изобилие и возвращение домой».

Когда Он говорил нам так, я и мой брат стояли перед Ним, и я сказал Ему: «Учитель, мы последуем за тобой на край земли. И если наше бремя будет так же тяжело, как гора, мы понесём его с тобой с радостью. И если мы свалимся на обочине, мы будем знать, что упали на пути к небесам, и будем удовлетворены».

И брат мой Андрей заговорил и сказал: «Учитель, мы хотим быть нитями между твоими руками и твоим ткацким станком. Если на то твоя воля, сотки из нас одежду, дабы мы были одеянием Всевышнего».

И моя жена подняла лицо, и слёзы были на её щеках, и она заговорила с радостью, и сказала: «Благословен ты, пришедший во имя Господа. Благословенна утроба, выносившая тебя, и грудь, дававшая тебе молоко».

И моя дочь, которой было всего двенадцать, села у Его ног и прильнула к Нему.

И мать моей жены, сидевшая у порога, не вымолвила ни слова. Она лишь плакала в тишине и её платок был мокрым от её слёз.

Тогда Иисус подошёл к ней и поднял её лицо к Своему, и сказал ей: «Ты мать их всех. Ты плачешь от радости, и я сохраню в памяти твои слёзы».

И вот стареющая луна поднялась над горизонтом. И Иисус взглянул на неё на мгновение, и, повернувшись к нам, сказал: «Уже поздно. Идите в свои постели, и пусть Бог посетит ваш сон. Я буду здесь, в этой беседке до рассвета. В этот день я закинул свою сеть и поймал в неё двоих. Я удовлетворён, и теперь желаю вам спокойной ночи».

Тогда мать моей жены сказала: «Но мы приготовили тебе постель в доме, я очень прошу тебя войти и отдохнуть».

И Он отвечал: «Мне и в самом деле нужно отдохнуть, но не под кровлей. Позволь мне лечь этой ночью под сенью виноградных лоз и звёзд».

И она поторопилась принести ему подстилку и подушки, и покрывала. И Он улыбнулся ей и сказал: «Смотри, я лягу на постель, приготовленную дважды».

И мы оставили Его и вошли в дом, и моя дочь вошла последней. И она не отводила от Него глаз, пока я не закрыл дверь.

Так впервые я узнал моего Господа и Учителя.

И хотя это было много лет назад, кажется, что это случилось сегодня.

Джебран Халиль Джебран, «Иисус, сын человеческий» (пер. Deilf, 2014).

Duccio di Buoninsegna - Calling of Peter and Andrew

Crossposts: http://deilf.livejournal.com/457756.html

Назарянин был лучшим целителем своего народа. Никакой другой человек не знал столько о наших телах, об их стихиях и свойствах.

Он исцелял тех, кого поразили болезни, неведомые грекам и египтянам.

Говорят, Он возвращал к жизни даже умерших. Правда это или нет, но это обнаруживает Его могущество, ибо только Ему, совершавшему великое, приписывают наивеличайшее.

Также говорят, что Иисус посещал Индию и Страну между Двумя Реками, и что тамошние жрецы открыли Ему знание всего того, что скрыто в тайниках нашей плоти.

Хотя это знание могло быть даровано Ему самими богами, а не через жрецов. Ибо то, что оставалось неведомым всем людям в течение эонов, может быть явлено одному человеку всего лишь за мгновение. И Аполлон может возложить свою руку на сердце неразумного и сделать его мудрым.

Немало дверей было открыто жителям Тира и Фив, но перед этим человеком отворялись и двери, надёжно запечатанные. Он проникал в храм души, которым является тело, и видел злых духов, тайно замышляющих против наших сухожилий, и духов добрых, прядущих нити из них.

Мне кажется, он исцелял больных силою противопоставление и противодействия, но способом, неизвестным нашим философам. Он изумлял лихорадку Своим подобным снегу прикосновением, и она отступала, поражал напряжённые конечности Своим собственным спокойствием и они поддавались ему и пребывали в мире.

Он чувствовал угасающую жизненную силу под изборождённый корой, но мне неизвестно, как он достигал этой силы своими пальцами. Он ощущал звук стали под ржавчиной, но ни один человек не может поведать, как Он высвобождал меч и заставлял его сиять.

Иногда мне кажется, что Он слышал тихий шёпот боли всех созданий, взрастающих под солнцем, и что Он воодушевлял и поддерживал их не только Своим знанием, но раскрывая им их собственную силу, чтобы они могли подняться и исцелиться.

Однако, Он не слишком серьёзно относился к Себе, как к врачу. Гораздо больше Он был озабочен религией и политикой этой земли. И это огорчает меня, ибо более всего иного мы нуждаемся в здоровом теле.

Но эти сирийцы, когда к ним наведывается болезнь, прибегают скорее к суждениям, нежели к лекарствам.

И жаль, что величайший из всех врачей предпочёл быть сочинителем речей на рыночной площади.

Джебран Халиль Джебран, «Иисус, сын человеческий» (пер. Deilf, 2014).

Crossposts: http://deilf.livejournal.com/457229.html

Что я могу сказать о его речах? Наверно что-то в Его личности наделяло мощью Его слова и склоняло к нему тех, кто слушал Его. Ибо он был прекрасен и сияние дня озаряло Его лицо.

Мужчины и женщины больше вглядывались в Него, нежели следовали за Его доводами. Он говорил с такой силой духа, что подчинял ею всех внимающих Его.

В юности я слушал ораторов Рима, Афин и Александрии. Молодой Назарянин отличался от них всех.

Они с искусством подбирали слова, чтобы увлечь слух, но от Его речей сердце как будто покидало вас и отправлялось странствовать в края, где вы ещё не бывали.

Он рассказывал истории и притчи, и ничего похожего на Его истории и притчи никогда не слыхали в Сирии. Казалось, Он выпрядал их из времён года, подобно тому, как время прядёт годы и поколения.

Историю Он начинал так: «Отправился пахарь в поле сеять семена...».

Или: «Жил однажды богатый человек, у которого было много виноградников».

Или: «Пересчитал вечером пастух свое стадо и увидел, что недостаёт одной овцы».

И эти слова уводили Его слушателей к их простой сущности и в старину их дней.

Все мы - пахари в душе, и всем нам дорог виноградник. И на пастбищах нашей памяти — и пастух, и стадо, и потерявшаяся овца.

И там же - лемех, и виноградная давилка, и гумно.

Он знал исток нашей более древней сущности и той нескончаемой нити, из которой мы сотканы.

Греческие и римские ораторы рассказывали своим слушателям о жизни, какой она представлялась разуму. Назарянин говорил о страстном стремлении, обретшим приют в сердце.

Они видели жизнь глазами лишь немного более ясными, нежели ваши или мои. Он видел жизнь в свете Божьем.

Я часто думал, что он обращался к толпе, как гора обращалась бы к равнине.

И была в речах его сила, неподвластная ораторам Афин или Рима.