![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
deilfОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
yasko в Александр Чижевский (07.02.1897 – 20.12.1964) КОСМИЧЕСКИЕ СОНЕТЫ
Памяти отца
НОЧЬ
Когда померкнет день язвительных забот
И смертоносный труд оставит наши члены,
Мы с благодарностью тревожной и священной
Опять благословим безгласной тьмы приход.
На несколько часов внежизненный полет
В таинственно-пустых пространствах Ипокрены,
Сквозь все препятствия и призрачные стены
Нас в лоно древнее – к небытию вернет.
О, сладостная Ночь, да будь благословенна:
Ты – пристань общая на реках всей вселенной.
Куда нас быстро мчит неумолимый вал.
О, научи меня к безмолвию привыкнуть,
Чтоб у ворот твоих мог радостно воскликнуть
И без борьбы упасть в великий твой провал.
РАССВЕТ
Дымится ночь. Струится мгла из трав,
Трепещет блик осеннего светанья.
И день грозит, исполненный отрав,
И слов несовместимых сочетанья.
О, белый час, мне тяжек твой устав –
Разлада, зла, распутья и скитанья.
Как я ценю, в безумие упав,
Озера тьмы и берега молчанья.
Я изнемог. Дневное чуждо мне.
Мое существованье в тишине.
Как страшен блеск! Как я отвык от света!
И, с ужасом встречая новый день,
Молю тебя, полуночная сень,
Не покидай прозревшего поэта.
1921
КОСМОС
Всевластен лик, глядящий с вышины!
Настанет ночь – и взор летит из бездны,
И наши сны, взлелеянные сны
Пронизывают знанием надзвездным.
Следи за ним средь тьмы и тишины,
Когда тот взор, бесстрастный и бесслезный,
Миры, как дар, принять в себя должны
И слиться с ним в гармонии железной.
И лик глядит, о тварях не скорбя.
Под ним бегут в громах века и воды...
Под черствым равнодушием природы
Невыносимо осознать себя!
Лишь на листе, где численные тайны,
Пылает смысл огнем необычайным.
1921
БЕЗУМИЕ
Неверный мир, где все необычайно
Искажено для бодрствующих глаз,
Где каждый шорох поражает нас,
Где каждый блик встает пред нами тайной.
И мы глядим на произвол случайный
Стихийных сил – и слушаем рассказ,
Но проблеск есть – и приступы гримас
Коробят мозг, на миг один бескрайний.
Повсюду – тьма. Бесгласно все кругом.
Все беспредельности объяты мертвым сном.
О, дух, родись во мраке ночи вечной.
Летят шары по бездне бесконечной.
Ответа нет. Решенья не дано.
Во тьму глядит безумие одно.
1929
МЕТАМОРФОЗ
Из тлена – из Земли подъемлют запах розы,
Левкой и ландыши – тончайший аромат:
Нерукотворные, священные наркозы,
Блаженных перемен необратимый ряд.
Из праха свой нектар ткут винограда лозы,
Миндаль и финики, лимоны и гранат...
Тайноутробные текут метаморфозы:
Мир в поисках! Мир творчеством объят!
О, сердце бедное, из смерти, зла и праха,
Из смертоносных язв, сверхжизненных скорбей,
Слез окровавленных, терзающего страха
Ты, всепобедное, в борьбе земной своей,–
Точишь чистейший сок добра, благоговенья,
Величия души, любви и песнопенья.
1943
ОДИНОЧЕСТВО
Борись – ты смертен, гол и одинок!
Не ожидай ни жертвы, ни спасенья!
Ты сам себе – судья, палач, пророк:
Веди себя на жизнь иль осужденье!
Для недругов – точи острей клинок
И лирой славь победу иль отмщенье!
Пощады нет! Кругом царит порок
И смертных ждет – позор, порабощенье!
Пускай пред лживым идолом добра
Поют жрецы огня и топора
Гимн добродетели, обманом вдохновленный, –
Не верь ему! А ведай: есть закон,
Сквозь тьму времен нам возвещает он:
Ты одинок в борьбе со всей Вселенной.
ЛЮБОВЬ
О, Мать-Земля,– приют благословенный
Свистящих змей и женской красоты.
И ты идешь стезею неизменной
От первых дней до гробовой плиты;
Но сквозь века горит огонь священный,
Огонь любви средь душной черноты,
Пронзая строй вневременной вселенной,
Без знаков широты и долготы.
Скользит змея и дышит ландыш белый,
Кричит младенец и гниет мертвец
С провалом глаз и кожей почернелой:
Вот он – Любви космический венец,
Сметающий чуть зримые созданья
В божественную урну Мирозданья.
СМЕРТЬ
В тот миг, когда испорченный мотор
Приостановит кровообращенье
И скроет тьма упавших в бездну штор
Трагедии всеобщей представленье,–
Не дрогнет мир, привыкший с древних пор
Размерное свершать круговращенье
И созидать божественный узор
В иллюзиях, в мечтах, в воображеньи.
Все так же будут смутно ворковать
Ручьи лесов, и солнечные блики
Мерцать, перемещаться, ликовать
По зелени плюща и повилики;
Лишь жгучий страх провеет в чьем-то сне
Да черный ворон каркнет на сосне.
ЛОЖЬ
Пока бушует кровь, пытаясь разорвать
Сосуд, скудеющий с бегущими годами,–
Подумай и скажи: могу ль не воспевать
Тот баснословный край с душистыми плодами,
Где девы призваны в восторге отдавать
Любвеобилие влюбленными телами,
Где вымыслу дано блаженство колдовать
Над страхами, болезнями и мглами.
Где Солнца эликсир живит и золотит
Блаженный лик Земли, ликующей планеты,
Где зла и смерти нет; поэтами воспеты
Бессменная весна и царственный зенит,
О, там торжественно над всем разумным миром
Довлеет иго лжи загадочным кумиром.
НОЧНОЕ ЭХО В ГОРАХ ПЕЛОПОННЕСА
Весь мир в блаженном сне: вершины снежных гор,
Провалы, пропасти, обвалы вековые...
Спит черных змей клубок и пчел медвяных хор,
Нагорное зверье, громадины морские...
И на ветвях дерев, где сонмы резвых птиц,
Сковал дремучий сон виденья всех зарниц...
1923
* * *
На небесах давно багряный блеск потух.
В пифийские пути направился мой дух,
В томительную даль, за ловлею видений,
Прозрений призрачных и вещих вдохновений.
Чем беспредельней ночь – тем беспокойней я,
Ни тьмы не превозмочь, ни скрыться от нея.
Уж ловит жадный мозг причудливые лики,
Взрываются во мгле и копошатся блики
И, небеса подняв, к созвездиям стремят,
А я мечусь меж них, волнением объят,
Их поведение прилежно изучаю
И знаю многое, а думал, что не знаю.
1940
* * *
Мне чужд и труден день, а ночь, как мир, длинна:
С надземной высоты так зрима глубина.
Творимое в ночи в пустынный день уходит,
Толчется, мечется и места не находит,
И снова ночи ждет, и снова ночь тяжка:
Не размотать души упорного клубка,
И воспаленный мозг уснуть никак не может
И ночи черноту сверлит, пытает, гложет.
1941
ЭЛЛИНСКАЯ ПОЭЗИЯ
С грустью смотрю я на вас, руины былых вдохновений,
Строгий аттический ритм, быль-дым баснословной Эллады:
Россыпи строк иль подстрочье, близкие нам, хоть чужие,
Сквозь мрак столетий дошли. А прочее Хроносом взято,
Стерто, исчезло. Увы, поэта-Кювье мы не сыщем,
Чтоб возродил он для нас во свете своем первозданном
Мелики мерную песнь по признакам малым, чуть зримым!
Вот чем велико искусство – творчество мысли и сердца:
Общих законов в нем нет. Художника воля – закон.
1923
* * *
Когда бы зримый мир был снят, как покрывало,
И ты бы механизм Вселенной увидал,
Где страшно просто все, и всех начал начало
В предельной краткости, как дифференциал,–
Какая б жгучая тоска тебя объяла
И в иллюзорный мир ты б радостно вбежал.
1923
А.Л. Чижевский, О. В. Лесли - Чижевская, Л. В. Чижвский. 1917 год.
А. Чижевский. Стихотворения. М. 1987.
yasko в Александр Чижевский (07.02.1897 – 20.12.1964) КОСМИЧЕСКИЕ СОНЕТЫПамяти отца
НОЧЬ
Когда померкнет день язвительных забот
И смертоносный труд оставит наши члены,
Мы с благодарностью тревожной и священной
Опять благословим безгласной тьмы приход.
На несколько часов внежизненный полет
В таинственно-пустых пространствах Ипокрены,
Сквозь все препятствия и призрачные стены
Нас в лоно древнее – к небытию вернет.
О, сладостная Ночь, да будь благословенна:
Ты – пристань общая на реках всей вселенной.
Куда нас быстро мчит неумолимый вал.
О, научи меня к безмолвию привыкнуть,
Чтоб у ворот твоих мог радостно воскликнуть
И без борьбы упасть в великий твой провал.
РАССВЕТ
Дымится ночь. Струится мгла из трав,
Трепещет блик осеннего светанья.
И день грозит, исполненный отрав,
И слов несовместимых сочетанья.
О, белый час, мне тяжек твой устав –
Разлада, зла, распутья и скитанья.
Как я ценю, в безумие упав,
Озера тьмы и берега молчанья.
Я изнемог. Дневное чуждо мне.
Мое существованье в тишине.
Как страшен блеск! Как я отвык от света!
И, с ужасом встречая новый день,
Молю тебя, полуночная сень,
Не покидай прозревшего поэта.
1921
КОСМОС
Всевластен лик, глядящий с вышины!
Настанет ночь – и взор летит из бездны,
И наши сны, взлелеянные сны
Пронизывают знанием надзвездным.
Следи за ним средь тьмы и тишины,
Когда тот взор, бесстрастный и бесслезный,
Миры, как дар, принять в себя должны
И слиться с ним в гармонии железной.
И лик глядит, о тварях не скорбя.
Под ним бегут в громах века и воды...
Под черствым равнодушием природы
Невыносимо осознать себя!
Лишь на листе, где численные тайны,
Пылает смысл огнем необычайным.
1921
БЕЗУМИЕ
Неверный мир, где все необычайно
Искажено для бодрствующих глаз,
Где каждый шорох поражает нас,
Где каждый блик встает пред нами тайной.
И мы глядим на произвол случайный
Стихийных сил – и слушаем рассказ,
Но проблеск есть – и приступы гримас
Коробят мозг, на миг один бескрайний.
Повсюду – тьма. Бесгласно все кругом.
Все беспредельности объяты мертвым сном.
О, дух, родись во мраке ночи вечной.
Летят шары по бездне бесконечной.
Ответа нет. Решенья не дано.
Во тьму глядит безумие одно.
1929
МЕТАМОРФОЗ
Из тлена – из Земли подъемлют запах розы,
Левкой и ландыши – тончайший аромат:
Нерукотворные, священные наркозы,
Блаженных перемен необратимый ряд.
Из праха свой нектар ткут винограда лозы,
Миндаль и финики, лимоны и гранат...
Тайноутробные текут метаморфозы:
Мир в поисках! Мир творчеством объят!
О, сердце бедное, из смерти, зла и праха,
Из смертоносных язв, сверхжизненных скорбей,
Слез окровавленных, терзающего страха
Ты, всепобедное, в борьбе земной своей,–
Точишь чистейший сок добра, благоговенья,
Величия души, любви и песнопенья.
1943
ОДИНОЧЕСТВО
Борись – ты смертен, гол и одинок!
Не ожидай ни жертвы, ни спасенья!
Ты сам себе – судья, палач, пророк:
Веди себя на жизнь иль осужденье!
Для недругов – точи острей клинок
И лирой славь победу иль отмщенье!
Пощады нет! Кругом царит порок
И смертных ждет – позор, порабощенье!
Пускай пред лживым идолом добра
Поют жрецы огня и топора
Гимн добродетели, обманом вдохновленный, –
Не верь ему! А ведай: есть закон,
Сквозь тьму времен нам возвещает он:
Ты одинок в борьбе со всей Вселенной.
ЛЮБОВЬ
О, Мать-Земля,– приют благословенный
Свистящих змей и женской красоты.
И ты идешь стезею неизменной
От первых дней до гробовой плиты;
Но сквозь века горит огонь священный,
Огонь любви средь душной черноты,
Пронзая строй вневременной вселенной,
Без знаков широты и долготы.
Скользит змея и дышит ландыш белый,
Кричит младенец и гниет мертвец
С провалом глаз и кожей почернелой:
Вот он – Любви космический венец,
Сметающий чуть зримые созданья
В божественную урну Мирозданья.
СМЕРТЬ
В тот миг, когда испорченный мотор
Приостановит кровообращенье
И скроет тьма упавших в бездну штор
Трагедии всеобщей представленье,–
Не дрогнет мир, привыкший с древних пор
Размерное свершать круговращенье
И созидать божественный узор
В иллюзиях, в мечтах, в воображеньи.
Все так же будут смутно ворковать
Ручьи лесов, и солнечные блики
Мерцать, перемещаться, ликовать
По зелени плюща и повилики;
Лишь жгучий страх провеет в чьем-то сне
Да черный ворон каркнет на сосне.
ЛОЖЬ
Пока бушует кровь, пытаясь разорвать
Сосуд, скудеющий с бегущими годами,–
Подумай и скажи: могу ль не воспевать
Тот баснословный край с душистыми плодами,
Где девы призваны в восторге отдавать
Любвеобилие влюбленными телами,
Где вымыслу дано блаженство колдовать
Над страхами, болезнями и мглами.
Где Солнца эликсир живит и золотит
Блаженный лик Земли, ликующей планеты,
Где зла и смерти нет; поэтами воспеты
Бессменная весна и царственный зенит,
О, там торжественно над всем разумным миром
Довлеет иго лжи загадочным кумиром.
НОЧНОЕ ЭХО В ГОРАХ ПЕЛОПОННЕСА
Весь мир в блаженном сне: вершины снежных гор,
Провалы, пропасти, обвалы вековые...
Спит черных змей клубок и пчел медвяных хор,
Нагорное зверье, громадины морские...
И на ветвях дерев, где сонмы резвых птиц,
Сковал дремучий сон виденья всех зарниц...
1923
* * *
На небесах давно багряный блеск потух.
В пифийские пути направился мой дух,
В томительную даль, за ловлею видений,
Прозрений призрачных и вещих вдохновений.
Чем беспредельней ночь – тем беспокойней я,
Ни тьмы не превозмочь, ни скрыться от нея.
Уж ловит жадный мозг причудливые лики,
Взрываются во мгле и копошатся блики
И, небеса подняв, к созвездиям стремят,
А я мечусь меж них, волнением объят,
Их поведение прилежно изучаю
И знаю многое, а думал, что не знаю.
1940
* * *
Мне чужд и труден день, а ночь, как мир, длинна:
С надземной высоты так зрима глубина.
Творимое в ночи в пустынный день уходит,
Толчется, мечется и места не находит,
И снова ночи ждет, и снова ночь тяжка:
Не размотать души упорного клубка,
И воспаленный мозг уснуть никак не может
И ночи черноту сверлит, пытает, гложет.
1941
ЭЛЛИНСКАЯ ПОЭЗИЯ
С грустью смотрю я на вас, руины былых вдохновений,
Строгий аттический ритм, быль-дым баснословной Эллады:
Россыпи строк иль подстрочье, близкие нам, хоть чужие,
Сквозь мрак столетий дошли. А прочее Хроносом взято,
Стерто, исчезло. Увы, поэта-Кювье мы не сыщем,
Чтоб возродил он для нас во свете своем первозданном
Мелики мерную песнь по признакам малым, чуть зримым!
Вот чем велико искусство – творчество мысли и сердца:
Общих законов в нем нет. Художника воля – закон.
1923
* * *
Когда бы зримый мир был снят, как покрывало,
И ты бы механизм Вселенной увидал,
Где страшно просто все, и всех начал начало
В предельной краткости, как дифференциал,–
Какая б жгучая тоска тебя объяла
И в иллюзорный мир ты б радостно вбежал.
1923
А.Л. Чижевский, О. В. Лесли - Чижевская, Л. В. Чижвский. 1917 год.
А. Чижевский. Стихотворения. М. 1987.
