ФИЛИПП

Когда наш Возлюбленный умер, умерло всё человечество, и на мгновение всё в мире замерло и посерело. Затем потемнел восток, и оттуда налетела буря и пронеслась по земле. Очи небес открылись и сомкнулись, и дождь ливнем хлынул вниз и унёс кровь, струящуюся из Его рук и из Его ног.

Я тоже умер. Но в глубине своего беспамятства я услышал, как Он заговорил и произнёс: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят».

И Его голос искал мой утонувший дух, и я был возвращён на берег.

И я открыл глаза, и увидел Его белое тело висящим напротив облака, и Его слова, мною услышанные, обрели во мне форму, и я стал новым человеком.
И я не печалился больше.

Кто будет скорбеть о море, раскрывающем свой лик, или о горе, смеющейся на солнце?

Бывало ли когда-нибудь, чтобы сердце человека — пронзённое сердце - произносило такие слова?

Какой другой судия человеческий освободил своих собственных судей? И бывало ли так, чтобы любовь, бросая вызов ненависти, была более уверенна в собственной силе?

Раздавался ли когда-нибудь между небом и землёй такой трубный глас?

Было ли известно прежде, чтобы убитый испытывал сострадание к своим убийцам? Или чтобы метеор остановил свои шаги ради крота?

Времена года устанут, и состарятся лета, прежде, чем будут исчерпаны эти слова: «ОТЧЕ, ПРОСТИ ИМ, ИБО НЕ ВЕДАЮТ, ЧТО ТВОРЯТ».

И ты, и я, хотя и рождённые вновь и вновь, будем хранить их.

И теперь я пойду к себе домой и встану, восторженный нищий, у Его двери.


          Дж. К. Джебран "Иисус, сын человеческий" 

             © Перевод с англ. Deilf, 2017

          Картина - "Распятие", "Эрмитаж", Санкт-Петербург