deilf | ЗАДАЧА XXI ВЕКА (Reply)

Если XIX век выносил мечту о свободе и задачей начала XX века была именно свобода, то к началу XXI века мы поставлены лицом к лицу перед другой задачей — задачей преображения. Истинного духовного роста и преображения.

Эту задачу чувствовали и Цветаева, и Пастернак. Последний часто говорил, что все написанное им — не то, не о том, корил себя за то, что отвлекался от настоящей задачи. В письме к своей кузине Ольге Фрейденберг он даже называл себя посредственностью, потому что истинный гений — этот тот, кто так же просто пишет о Бесконечности, как Бунин о какой-нибудь осени.

Но в стихах его были прорывы к неслыханной простоте, и в позднем творчестве он вполне достиг ее.

В родстве со всем, что есть, уверясь

И знаясь с будущим в быту,

Нельзя в конце не впасть, как в ересь,

В неслыханную простоту.

Но мы пощажены не будем,

Когда ее не утаим,

Она всего нужнее людям,

Но сложное понятней им.

Неслыханная простота — что это такое? Цельность души, которая нашла то, что потерять невозможно. Может быть, то самое умение видеть золотое ожерелье, о котором ты мечтал, висящим у себя на шее. А змею, которой боялся, — простой веревкой на земле. Видеть вещи такими, какие они есть в глубине своей, в своем сущном.

«Я сейчас предсказывать способна вещим ясновиденьем сивилл», — говорит пастернаковская Магдалина. Великое горе, потеря самого любимого — смысла всей ее жизни, дает ей другое зрение.

Завтра упадет завеса в храме.

Мы собьемся вместе в стороне.

И земля качнется под ногами,

Может быть, из жалости ко мне.

..........................................

Брошусь на землю у ног распятья,

Обомру и закушу уста.

Слишком многим руки для объятья

Ты раскинешь по концам креста.

Строки сверхгениальные. Непредставимые строки.

Раскинутые по концам креста руки обнимают мир. Обнимающий всех и вся прибит к кресту. Крест — объятья.

Для кого на свете столько шири,

Столько муки и такая мощь?

Есть ли столько душ и жизней в мире,

Столько поселений, рек и рощ?

Эти строки не были поняты даже таким поэтом, как Иосиф Бродский. Магдалину он считал лучшим стихотворением Пастернака, но стих о распятии был им воспринят так же, как и презираемым им А. Вознесенским. Оба они поняли это как женскую ревность Магдалины ко всем, кого Исус может обнять, кроме нее… Женская страсть, уровень стихийных страстей — здесь, сейчас?!

Не понял Бродский и последней поразительной, великой, как целое небо, строфы — она показалась ему пустой, простыми переливами буквы “у”.

Но пройдут такие трое суток

И столкнут в такую пустоту,

Что за этот страшный промежуток

Я до воскресенья дорасту.

Именно в этой строфе лаконично до предела сформулирована задача XXI века. Дорасти до воскресения — это и значит ПРЕОБРАЗИТЬСЯ. Воскресение не зрелище. Истинное воскресение есть ПРИЧАСТИЕ ВЕЧНОСТИ. И сердце может дорасти до этого так же, как гусеница до бабочки, яйцо до орла, грешник до святого.

Наша задача — перерасти себя и дорасти до Бога, по образу и подобию которого мы созданы. До Того, свобода которого не ущемит ничьей свободы и явится истинной свободой всех. До Того, кто связан с каждой звездой и с каждой душой, кто обнимает, пронизывает всех и вся Собой и в ком все воскресают.

Дорасти до воскресения — вот она, задача XXI века. Вот с этой задачей мы пришли к его началу. Трудная задача. Бесконечно трудная. Но сейчас уже от нее невозможно отлынивать. Ее надо решать, чтобы выжить.

Зинаида Миркина, из эссе "Различение духов".